Два месяца вдали от дома, который уже давно стал родным, от людей, которые стали семьей, от дочери. Все это время она была волком - свободным и диким животным. Она не обременяла себя стаей или еще какими-то заморочками. Только холодный ветер, обволакивающий мягкую шерсть и сырая земля под лапами. В то время волчица жила, питалась и ни на секунду не задумывалась о дочери. Не могла. Это была слабость, которая могла привести к необдуманным решениям. Вместо этого Хэйли каждую секунду представляла, как разрывает тело Никлауса, рвет его плоть медленно, чтобы заставить страдать также, как и он заставил страдать ее. Майклсоны ее семья, но не он, не человек, который обрек девушку на разлуку с Хоуп. Этого Хэйли не простит никогда, а волчья сущность делала ее план мести более жестоким и кровавым. Неужели он думал, что останется безнаказаным или что она очередной его враг? Нет, она не очередной человек желающий мести из-за пустяка. Она - разьяренная мать, у которой отобрали дитя. Она - боец, который бьется до последнего вздоха. Будь то вздох противника или ее. Нужно только вернуться и кто-то из них погибнет. Либо Хэйли, либо Клаус. У Хоуп никогда не будет обоих родителей. Конечно, это эгоизм, но жить с ним в одном мире она не могла. В его присутствии каждая клеточка в теле преобретала невыносимую злобу.

И вот, настал тот час. Фрея вернула Маршалл человеческое обличье. Это было сделано по просьбе Элайджи, но благодарить его девушка не собиралась. Не хотела давать ложную надежду. После превращения все чувства сошли на нет. Ее не то, что не тянуло к этому человеку, теперь было даже некое отвращение от его взгляда, прикосновений. Целых два человека из этой семьи были для нее дороги, а теперь нет. Они заслужили этого своими поступками. Хэйли тяжело вздохнула, ощущая напряжение в теле, а душа вдруг стала тяжелым и непосильным камнем. Это нужно сделать. Она сделала шаг вперед. Теперь ее жизнь станет прежней, погрязнет в войнах и убийствах. И первое убийство произойдет сейчас же. Судя по звукам в доме было максимум трое. С каких пор она входит в родной дом, подсчитывая количество находящихся? С тех самых. Ее пугало то, что начинало подниматься с глубин ее сознания. Это было больше, чем необузданная ярость. Больше, чем все то, что было ранее. На крыльях этого чувства девушка буквально влетела в комнату Ника. Он вальяжно раскинулся в кресле, обнимая блондинку, сидящую на руках. Ну все. У него был шанс спастись рядом с дочерью. Волчица в одну секунду лишила девушку головы, вырвав ее из хрупкой шейки. Клаус, кажется, даже не обратил внимания. Черт, да он специально еще сильнее злит девушку?

- Ты думал, что сможешь просто забрать дочь? Да ты такой же, как и Майкл! - оскорбления лились из нее бурной рекой, а удары становились все сильнее. Она забыла о всех изощренных планах мести. Просто удар за ударом. Вскоре, Майклсон упал на колени от ошеломляющего удара в живот. Он не оборонялся и это было странным. Неужели тираничный король понимает свою ошибку? Вот так новость.

Свернутый текст
- Я понимаю, дорогая, - смягчается блондинка, грустно улыбаясь. Подруга была ни в чем не виновата, не справедливо было выливать на нее свой негатив.
В серых глазах плескалась необъятная тоска, словно стальные глаза впитали в себя всю серость города, готовые вот-вот пролить соленый дождь на бледные фарфоровые щеки.
- Все в порядке, я это переживу, - кажется, в тысячный раз ответила блондинка. В последнее время ей очень многим приходилось так отвечать, это был уже своего рода рефлекс, защищающий ее от внешнего воздействия. Но Зу не была кем-то, она была самой близкой подругой, к сожалению, занятой своими отношениями. А Эль была слишком гордой, что бы признаться кому-то в том, что одна она не справляется со всем, что на нее навалилось. Она так привыкла быть сильной, что уже сама себе боялась казаться слабой. Даже для друзей. Даже для себя.
- Конечно с моей стороны будет очень эгоистично просить тебя не ходить на это мероприятие. Поэтому, желаю хорошо провести время.
Назвать свадьбу свадьбой язык не поворачивался.
- Но прошу, давай потом без подробностей, - блондинка усмехнулась, обдумывая услышанное.
- Вот что со мной не так, можешь объяснить? - наконец решила допытаться до подруги. Ее терзал один вопрос - почему ей так не везет? Почему она постоянно выбирает не тех парней? Почему ее каждые отношения наполнены какой-то трагедией и несчастливым концом?
- Вот скажи, как он мог променять меня на эту мышь, Зо? Ну вот как?! - Элизабет хмуро смотрела в лицо подруги.
В груди вновь разверзлась огромная рана, словно разрывающая на части. Эль вновь почувствовала себя так, словно в груди образовалась огромная дыра. Она физически ощущала пульсирующую боль и обхватила себя дрожащими руками, словно это могло чем-то помочь.
Элизабет никогда не думала, что можно любить двоих, а ведь она любила. Каждого по-разному. Но любила. Конечно, с ее стороны было эгоистично это отрицать, эгоистично хотеть их обоих. Но сейчас было уже поздно. Не важно, кто из двоих ушел из ее жизни, это причинило ей сильную боль. Известие о свадьбе стало очередным ударом. Очередной болезненной раной.
Ей очень захотелось увидеть Тайлера.  Не смотря на их странные отношения, блондин был для нее лучиком солнышка. Они были больше друзьями, чем любовниками. С ним жизнь казалась беззаботнее и веселее, чем она есть на самом деле. Готье ценила и любила Дардена именно  за это, ведь он согревал своим теплом, излечивая и поддерживая. Не удивительно, что девушку тянуло к парню. Вот только, как и солнце, он умел обжигать, и девушка старалась быть осторожной.
- Знаешь, я никогда не хотела любить его. Любовь дает другому человеку силу, способную сломать. Один меня сломал. И то, что он сломал, уже не восстановить. Я боюсь, что если и другой во мне что-то сломает, я вообще перестану быть собой. Но я не могу отказаться от него, Зо, не могу. Он как обезболивающее, как наркотик. Рядом с ним мне хорошо, я ни о чём не думаю. Но стоит мне остаться одной, всплывают старые раны. И страхи. Я не знаю что мне делать, - всхлипнула блондинка, обнимая подругу, утыкаясь носом в ее плечо.
Девушке очень хотелось оказаться сейчас с подругой наедине, а не в присутствии риелтора, которая невозмутимо ожидала решение девушек в стороне.